Н.В.Работяжев.
Россия: накануне брюмера?
В эпоху революционных
потрясений мысль нередко
направляется в поисках аналогии
дню сегодняшнему в прошлое.
Эталоном для сравнения является,
как правило, Великая Французская
революция; сквозь ее призму, широко
используя рожденные ей понятия "термидор",
"брюмер", "бонапартизм",
многие историки и социологи
пытались осмыслить русскую
революцию 1917 г. А может ли помочь
изучение истории Французской
революции лучшему пониманию
событий, разворачивающихся в
России в течение последнего
десятилетия? Существует ли некая
аналогия между процессами,
протекавшими во Франции с 1789 г. и в
России с 1989 г.? Можно ли, исследуя
основные тенденции политического и
социального развития Франции 1790-х
гг., дать прогноз относительно
будущего России?
1789-1989
Исходным пунктом обеих революций
следует, по-видимому, считать созыв
парламента: 5 мая 1789 г. Людовик XVI
открыл в Версале работу
Генеральных штатов, 25 мая 1989 г. М.Горбачев
открыл в Кремле заседание 1-ого
съезда народных депутатов СССР. И
во Франции, и в СССР "процесс
пошел" после этого в сторону
нарастания радикализма. Собственно,
давно известно, что каждая
революция обязательно проходит ряд
сменяющих друг друга фаз:
господство умеренных сменяется
господством радикалов, затем
начинается обратный процесс ("термидор"),
увенчивающийся установлением
личной диктатуры. Во Франции 1789-1793
гг. власть постоянно смещалась ко
все более левым группам (от
конституционных монархистов к
жирондистам, т.е. умеренным
республиканцам, а затем - к
якобинцам). Этот же процесс мы могли
наблюдать и в России. Требования
масс становятся все более
радикальными; народ начинает
требовать немедленного введения
рыночной экономики и ликвидации
монополии КПСС на власть. На
относительно свободных выборах
Съезда народных депутатов РСФСР и
местных Советов в марте 1990 г.
торжествуют кандидаты радикально-демократической
ориентации. Наконец, 12.06.1991
президентом России становится
представлявший себя радикальным
реформатором Б.Ельцин.
Политическое уничтожение
президента СССР М.Горбачева в конце
1991 г. является в каком-то смысле
параллелью ареста Людовика XVI в
июне 1791 г.
На волне массовых протестов к
власти в России пришла коалиция,
состоящая из второго эшелона
партийной номенклатуры (стремившейся
конвертировать власть в
собственность) и "радикал-демократов".
Победившая элита, множеством нитей
связанная с теневым капиталом,
немедленно приступила ко второму
этапу номенклатурно-криминальной
революции - форсированной
приватизации государственной
собственности.
1793-1993
В России, к счастью, не было "царства
террора", которое установили
якобинцы во Франции в 1793-94 гг.
Прямой физический террор был с
успехом заменен более
соответствующим эпохе постмодерна
информационным террором с помощью
электронных СМИ. Единственным
случаем, когда ельцинизм обратился
к методам брутального насилия в
духе Робеспьера и Сен-Жюста, был
расстрел защитников Верховного
Совета 3-4 октября 1993 г. Отметим
кстати, что впервые депутат
французского Конвента был казнен 9
октября 1793 г. Робеспьер, правда, не
разогнал Конвент, но посылал его
депутатов на гильотину целыми
фракциями. И Робеспьер, и Ельцин
обвиняли своих левых и правых
парламентских оппонентов в сговоре
с целью восстановления старого
режима ("королевской тирании"
или коммунистического
тоталитаризма). "Надо, чтобы
пособники тирании, вероломные
депутаты, развернувшие знамя
мятежа, ... ответили нам своей кровью".
Это Ельцин 4 октября 1993 г.? Нет,
Робеспьер (14 июля 1793 г. в Якобинском
клубе).
Деятели первой волны
демократического движения,
защищавшие парламент осенью 1993г., -
Р.Хасбулатов, О.Румянцев, В.Аксючиц,
И.Константинов - в чем-то повторили
судьбу Дантона и Демулена и тем
подтвердили высказанную в ходе
Французской революции истину: "Революция,
подобно Сатурну, пожирает
собственных детей".
Более важно другое. И Робеспьер и
Ельцин, борясь против старого
порядка, сокрушили его институты и
структуры, но этим лишь расчистили
место для господства новой
бесконтрольной исполнительной
власти; все, что могло бы ее
ограничивать, разрушено под
предлогом борьбы со старым режимом.
В итоге новый режим начинает
приобретать определенные черты
сходства со старым. Ельцин,
устранив в 1991 г. КПСС, а в 1993 г. -
Советы (которые были им объявлены
"остатками большевистской
системы", хотя на практике
представляли собой ростки
парламентаризма), создал почву для
бесконтрольной власти (а, значит, и
коррупции) государственного
аппарата. Этот аппарат заполнил
вакуум, который возник, когда массы
впали в апатию и, деморализованные
и усталые, отошли от политики (во
Франции спад активности масс
начался в 1794 г., в России - уже в 1992-1993
гг.).
1799-1999 ?
Ныне мы, по-видимому, переживаем
период, сходный с Директорией 1795-1799
гг., а сегодняшнего Ельцина можно
сравнить с ее лидером Баррасом. Та
же апатия народа; тот же вызывающий
цинизм нуворишей (само слово
появилось именно в середине 1790-х гг.),
сделавших за годы революции
огромные деньги буквально их
воздуха (в основном за счет
спекуляции и присвоения
государственных средств). Россией
1997 г., как и Францией 1797 г., правит
олигархия, состоящая
преимущественно из "термидорианцев"
(перекрасившейся партноменклатуры)
и финансово-спекулятивной
псевдобуржуазии (по выражению
Солженицына, "скоробогатов" и
"грязнохватов"). Но и во
Франции многие якобинцы за время
революции сколотили огромные
состояния за счет взяточничества,
вымогательства, казнокрадства и
"приватизации"
экспроприированных богатств
аристократии. (Наиболее крупные
предприниматели эпохи Наполеона
вышли из самых революционных
якобинцев!). И во Франции эпохи
Директории, как и в современной
России, государственный аппарат
был коррумпирован снизу доверху.
Однако правившая во Франции 1795-99 гг.
клика постепенно стала вызывать
всеобщее недовольство и тем
подготовила почву для прихода к
власти Наполеона в ноябре 1799 г. (переворот
18 брюмера).
Частнопредпринимательская
буржуазия выступала против
правившей олигархии, поскольку та
не могла обеспечить в стране
элементарную стабильность и
порядок, необходимые для успешной
коммерческой деятельности.
Коррупция и разложение верхов на
фоне падения уровня жизни народа
вызывали всеобщее возмущение.
Неслыханный рост преступности, с
которым полицейский аппарат
Директории не мог справиться,
усиливал осознание
недееспособности власти. Наконец,
армия, оставленная без сапог и
провианта, естественно, не могла
испытывать к режиму теплых чувств.
Комбинация всех этих факторов, в
особенности всеобщая тяга к
стабильности и порядку, сделала
возможным переворот 18 брюмера.
Все эти факторы, как совершенно
очевидно, существуют и в
современной России. Их действие
ведет со значительной степенью
неизбежности к "русскому брюмеру"
1999 г., т.е. к военному перевороту и
установлению военной диктатуры,
которая и завершит революционный
цикл 1989-99 гг. Эгоистичная элита
делает все, чтобы этот вариант
осуществился. "Опыт истории учит
прежде всего тому, что народы и
правительства ничему не учатся из
истории", - проницательно заметил
когда-то Гегель...