В. Садовников

ОТВЕТ
Александру Зиновьеву

В появившихся в последнее время статьях известного писателя А.Зиновьева - особенно в статье "Завершение русской контрреволюции", "Правда", 1 окт. 1994 г. - высказывается крайне пессимистический взгляд на развитие российского общества после октября 1993 г. Пессимизм Зиновьева доходит до того, что он заявляет чуть ли не о конце русской истории: "Такого не видали. Такое случилось впервые, и надо быть готовым к тому, что впереди у России путь, какому не позавидуешь".
Столь пессимистические воззрения у автора "Зияющих высот" сложились под впечатлением того сокрушительного постперестроечного обвала, - остроумно названного им "катастройкой", - который был вызван саморазрушением советско-коммунистической системы. Очевидно, находясь под впечатлением зияющих глубин катастройки, бывший талантливый критик советского общества впал в противоположную крайность, пытаясь весьма неуклюже изобразить коммунистический период России непревзойденной "вершиной" "ее исторического бытия". Ввиду того, что подобные взгляды становятся популярными в некоторых (растерявшихся) кругах оппозиционной интеллигенции, имеет смысл подвергнуть их критическому разбору.
Бесспорно, Зиновьев прав, когда с горечью констатируетвсем известный факт стремительного разрушения единой российской государственности и катастрофический упадок национальной экономики. Также бесспорно, что политической кульминацией этого разрушения является кровавый Октябрь 93 г., уничтоживший последние надежды на мирно-правовое развитие российского общества и утвердивший у власти кучку компрадорской номенклатуры, ограбившей и предавшей народ. Однако являются совершенно беспочвенными попытки изобразить второй "октябрьский переворот" заключительным и завершающим актом "русской контрреволюции", якобы поставившим точку на коммунистическом периоде со всеми его мнимыми или реальными "завоеваниями". Во-первых, если и произошла контрреволюция, то она была совершена теми же влиятельными силами, которые были прямо порождены самой коммунистической системой. Впрочем, это очевидное обстоятельство признает и сам Зиновьев, постоянно подчеркивая изменническую роль коммунистической номенклатуры. Во-вторых, - что также вынужден признать Зиновьев, - решающим фактором успеха номенклатурной контрреволюции явилось в целом пассивное отношение к ней широких народных масс. Правда, при этом никогда не следует забывать, что на первом этапе будто бы той же самой контрреволюции - т.е. в период горбачевской перестройки - большинство народа в той или иной мере поддерживала провозглашенные Горбачевым перемены и ожидала от них совсем иных результатов, чем те, которые получились впоследствии...
Но если большинство так называемого "советского народа" оказалось столь негативно настроенной по отношению к своему родному строю, то на чем же тогда основывается декларируемое Зиновьевым утверждение: "мы уже имели наилучшее для условий России и для населяющих ее народов социальное устройство, сложившееся в 1917 - 1985 годах"? - В сущности, это утверждение основывается только на одном - советская система построила могучую державу, мощную индустрию, создала передовую систему образования, обеспечила минимальный уровень социальных гарантий и т.д.
Никто в настоящее время не станет оспаривать достижений советской системы, однако никогда не следует забывать о том, КАКОЙ ЦЕНОЙ они были достигнуты! Эта, якобы непревзойденная, система заслуживает самого решительного осуждения, ХОТЯ БЫ ТОЛЬКО ИЗ-ЗА ОДНОГО ТОГО, что она не оказалась способной обеспечить единство и целостность государства в спокойное и мирное время. И пусть не указывают нам на победу в Великой Отечественной войне. Эта победа была не заслугой режима, а результатом самоотверженного патриотизма раскулаченного великорусского крестьянства. Не "советские люди" отразили фашистское нашествие, но простые русские люди, еще сохранявшие духовные ценности Исторической России. Заслугой же режима были те огромные потери, которые для великороссов явились началом глубокого демографического кризиса, заключительные фазы которого мы сейчас наблюдаем. Именно "советские люди" в двух своих взаимосвязанных разновидностях - шариковых и швондеров - бездарно и равнодушно развалили свое государство. Правда, вина их не равнозначна: швондеры, т.е. номенклатура, из корыстных побуждений активно его разрушали, а шариковы с тупым равнодушием наблюдали за этим роковым процессом.
Крайне фальшивой является оценка Зиновьевым событий Октября 93 г. Правильно сознавая их великое историческое значение, он неверно определяет это значение в качестве "последней точки", якобы завершающей буржуазную контрреволюцию 1985 - 1991 гг. Надо быть крайне наивным, чтобы увидеть в расстреле Российского Парламента символическую расправу с последним оплотом никогда не существовавшей в действительности Советской власти. После альтернативных выборов 1989-1990 гг никакой Советской власти уже не существовало, но под старыми вывесками стала функционировать абсолютно новая система представительной власти. Эта новая система была крайне несовершенной, ибо она явилась результатом сложного компромисса различных номенклатурных группировок. Но из всех так называемых перестроечных преобразований она была - по своей объективной сути - самым антисоветским и антитоталитарным завоеванием горбачевской перестройки.
Вопреки неокоммунистическим утверждениям, после Октября 93 г в каком-то смысле как раз и была восстановлена старая советская система, ибо бессильная и нелегитимная Государственная Дума более всего и походит на доперестроечный Верховный Совет своим полным и карикатурным безвластием. Если в Октябре 93 г. и была произведена контрреволюция, то была она произведена против демократических тенденций 1985 - 1991 гг. Октябрьская бойня была зловещим символом диктатуры номенклатурной псевдобуржуазии, торопящейся любыми способами воспрепятствовать становлению независимого "гражданского общества" и национально ориентированного "среднего класса". Странно, что такой опытный знаток советского общества не смог заметить всего этого!
Расстреливая Парламент, мнимые "реформаторы" хотели убить не столько реальных людей или конкретных депутатов, сколько смертельно опасную для них идею сильной парламентской демократии, которая при своей реализации неизбежно стала бы мощным средством укрепления нового национально-гражданского единства.
Российский Парламент шаг за шагом шел к осознанию этой Национальной Идеи, осуществление которой ликвидировало бы господство паразитической номенклатурной плутократии "как класса" и привело бы в конечном итоге к мирному объединению расчлененной России...
Но даже и по самым внешним признакам октябрьская бойня 93 г. являет собой рецидив террористических методов большевизма самой ранней революционной поры. Все признаки налицо: та же свирепая жестокость и неприкрытое провокаторство и то же чекистское стремление СКРЫТЬ И УТАИТЬ следы несомненного злодеяния, совершенного на глазах "всего цивилизованного мира". Между прочим, его благожелательное отношение к очевидному злодейству разительно напоминает столь же благожелательное отношение так называемой мировой общественности - от Хаммера до Андре Жида - к большевизму первого и самого антинационального периода.
Однако при оценке такого сложного и драматического явления как Октябрь 93 г. было бы крайне опрометчиво использовать легко напрашивающиеся аналогии и спешить определять его как "революция", "контрреволюция", "заговор мировой закулисы" и т.д. Как общественное явление современной русской истории Октябрь 93 г. вполне самобытен и не поддается упрощенному истолкованию.
Хорошо известно, что понятие "советский человек" - т.е. русский человек советского периода - слагается не только из одних шариковых и швондеров, но содержит в себе немало современных положительных качеств. Русско-советский человек с социальной точки зрения представляет из себя зрелого универсального труженика современного индустриального общества, готового добросовестно трудиться, овладевать техническими знаниями и обладающего всеми психологическими и профессиональными навыками, необходимыми для успешного существования в постоянно совершенствующемся индустриально-урбанизированном мире. Способность к быстрой социальной адаптации, отсутствие этнических предрассудков и готовность самоотверженного служения сверхличным корпоративным целям являются положительными качествами русско-советского человека, сближающими его (пусть и неадекватно!) с лучшими представителями трудового большинства самых высокоразвитых стран. Роковым изъяном современного русско-советского человека является духовно-культурная беспочвенность и досадная неспособность к национально-гражданской самоорганизации. Эти отрицательные качества являются закономерным порождением всего большевистского периода, революционным образом осуществившего скачек от "старого к новому". Но революционный разрыв с историческим прошлым, как это еще блестяще показал А.С.Хомяков, никогда не проходит безнаказанно. И с этой стороны новый Октябрь 93 г. является несомненным эхом Октября 17 г.(но и не более).
В Октябре 93 г. произошел удивительный феномен, на который еще не успели обратить внимание политологи. Посткоммунистический "советский человек" как бы раскололся на две противостоящие половины. Шариковско-швондеровская половина сгруппировалась вокруг ельциновской команды, которая своими разбойничьими действиями стремилась сохранить самое разрушительное ядро большевизма - его воинствующую беспочвенность и духовную безродность. Номенклатурные нувориши, танками защищавшие награбленное, и были настоящими продолжателями Швондера-Троцкого и Шарикова-Железнякова. Те же "советские люди", которые шли защищать своими безоружными телами Российский Парламент, лучшая часть бывшего "советского народа" своим внутренним зрением увидела в Парламенте не просто политическое учреждение, но нравственную опору и духовный смысл своей новой - только-только складывающейся гражданской солидарности.
В этой связи, глубоко знаменательным представляется соединение на площади Свободная Россия в те незабываемые октябрьские дни трех основных оппозиционных течений, отражающих характерные стремления современного русско-советского народа: под патриотическими флагами выступала часть народа, желавшая воссоединения с исторической традицией и требовавшая решительной защиты национальных интересов страны, под красными флагами выступали те, кто хотел сохранить все лучшее, что было в советском периоде, а те, кто молился у белодомовского Креста и ходил в Крестных ходах вокруг здания Парламента, выражали стремление к духовному возрождению Русской нации, но без фундаменталистских крайностей. ВСЕХ ЖЕ ОБЪЕДИНЯЛА ИДЕЯ ПРАВА. Именно эта идея оказалась главным стержнем, соединившим все разнородные течения, и то, что произошло в пределах площади Свободная Россия неизбежно должно повториться в масштабах всей страны.
Только таким образом родится новое национально-социальное Целое, в котором органически соединится все лучшее, что было в прошлом и настоящем. Возможно, что ход моих мыслей кому-то покажется небесспорным, но при любых обстоятельствах в Октябре 93 г. следует видеть не символ прошлых ошибок или реставрационных устремлений, но маяк будущего возрождения нации и государства. Вопреки пессимизму А.Зиновьева, суровый опыт второго октября вселяет дух надежды, а не уныния.
Что бы ни говорили маловеры, события октября 1993 года являются не поражением, но великой моральной победой национально-демократической оппозиции. Политическая несостоятельность Верховного Совета была слишком очевидной, чтобы всерьез сожалеть о практических упущениях, допущенных им. Ибо никогда не следует забывать о том, что как у преемника старой советской системы у него никогда не было полноценной реальной власти. Эта власть всегда была у номенклатуры "как класса", сначала в ее партократическом обличьи, а теперь - в плутократическом. Но Верховный Совет имел реальные претензии на высшую национальную власть и имел политическую волю открыто заявить об этих своих претензиях - и в этом состоит его величайшая историческая заслуга перед русским народом!
После того, как за эту политическую претензию по-православному жертвенно и бескорыстно полегли тысячи русских людей, из абстрактной претензии идея национальной демократии стала живой идейной силой, которая, рано или поздно, осуществит свои исторические задачи. Порукой тому, что эти слова не являются пустой фразой, является обильно пролитая русская кровь. А в России так уж повелось, что идеи, за которые проливают жертвенную кровь, неизбежно становятся грозным и победоносным знаменем, перед которым не устоят никакие враги.
Несмотря на желание власть имущих предать скорейшему забвению совершенные злодейства, героический дух Белого Дома с каждым прожитым днем все сильнее и сильнее стучится в наши сердца и души. Один небольшой плакат, который несла в Крестном ходе в воскресенье 25 сентября 1993 года маленькая пятилетняя девочка, не дает покоя видевшим его:
"РУССКИЕ ЛЮДИ, ОБЪЕДИНЯЙТЕСЬ!"