ОКАЯННЫЕ ДНИ:
Письмо в редакцию

Я вижу, как становится жить все хуже и хуже. Никто мне ничего не внушал, ни к каким партиям я не отношусь. А когда были митинги и демонстрации, я их поддерживала душой, но никуда не ходила, о чем иногда очень жалела. А тут и меня прорвало. То он в декабре 1992 г. выступил по телевидению о перевороте, то в марте - все у него и не получалось, и сходило с рук. А в августе он без бумажки высказался об артподготовке, видимо, проболтался, а 21 сентября сделал государственный переворот. Его приказ № 1400. Я пошла к Белому дому 24 сентября. Была там ночь. Утром побывала дома, покормила кошку. 2 часа отдыха, и обратно к Белому дому. Я не думала описывать эти события, а потому могу немного перепутать даты. 25-го на площади у Белого дома было много народу. Были люди из Крыма, Иркутска, Якутии и много-много других. Уверяю всех, что бандитов там не было, пьяниц там не было. Дебилов там не было. Как не стыдно этим властям такое говорить! Ведь там было много иностранных журналистов, они-то ведь все видели. Видели, какой подъем у людей, и поддержку Верховного Совета. С балкона выступали депутаты. Народом была забита вся площадь. Это продолжалось дотемна. Были там и священнослужители. Ведь видел, наверно, "всенародноизбранный", какая волна протеста. Ведь видел.
Было это допоздна. Но я опять осталась на ночь. В эти дни было очень холодно. Дул сильный ветер, шел сильный дождь. Везде горели костры. Вначале это были небольшие костры, потом они стали побольше. Люди сушились у этих костров, а также где-то добывали воду и в чем придется кипятили чай.
А ведь в 91-м Борис Николаевич сидел в убежище, кушая деликатесы, да только один раз на танк взобрался с речью. Тогда он погубил всего 3-х человек.
27-го приезжали артисгы из Фрязино, давали концерт. Были они в русских народных костюмах. Когда я утром уходила домой, я видела, как валил народ на день, когда дневные уходили, приходили люди сами на ночь. 27-го, когда дневные люди ушли домой, то ночных уже не пустили к Белому дому, А Белый дом был опутан несколькими рядами ОМОНа. И еще колючей проволокой. Это плоская проволока, по обе стороны напаяны как бы маленькие топорики; проволока спиралью опоясывала весь Белый дом. После 27-го я уже домой не пошла, так как обратно уже не пройдешь. С 28 числа мы на ночь располагались в 8-м и 20-м подъездах. Пол там был из каменных плит, а поскольку на ночь оставалось много народу, то все спали на полу, только были постланы ковровые дорожки. На территории у Белого дома была женщина из Осетии. Звали ее Таня, с ней была девочка - дочка ее, 3,5 года. Таня бегала везде и убиралась, мыла туалеты, подметала, было везде чисто.
Я видела, как числа 28-го депутаты принесли всем колбасу и мешок хлеба. На улице были устроены пункты питания. Нам давали утром кусочек хлеба или с маслом или с колбасой, или с сыром и стакан чая, вскипяченного на кострах. Вечером тоже такая же еда. Потом нас, женщин,.- а нас было довольно много - перевели спать в 2-этажный дом, вначале на первом этаже, потом на втором. Там было тепло, и пол был паркетный, но все равно спали на полу. Днем собирались ребята-баркашовцы, но их было очень мало, и маршировали по площади. А потом как встанут и "За Россию". Были там и казаки в своих формах, но тоже очень мало. В основном такие люди, как я, и таких было большинство. Мы надеялись, что "всенародноизбранный" не посмеет в нас стрелять. Была там группа людей православных, я не интересовалась, какой они веры, но знаю, что христианской. Они установили около 2-этажного дома крест, поставили иконы, закрыли их целлофаном. И все время пели церковные песни и молились. Часто они брали в руки иконы и ходили по территории. Был там в ВС человек, который очень хорошо говорил в рупор. Он подходил к баррикадам со стороны гостиницы "Мир" и обращался к омоновцам. Но со стороны гостиницы "Мир" стояла желтая машина, и в сильный громкоговоритель шли призывы к депутатам, чтобы они сдались. Но те, которые предатели, они давно покинули Белый дом, а эти сказали, что будут стоять до конца. Прокричит эта машина призыв, а потом начинается "Путана". На всю округу гремела "Путана". Я подошла и сказала, это некультурно кричать на всю Москву "Пугану", нельзя ли потише. Возможно, не услышали.
Мы пели революционные песни, нас все время записывали и фотографировали иностранные журналисты. Пока жгли костры, кончились все дрова. Рядом был стадион - стали разбирать его. Как пчелы, тащили доски, кто сколько мог. ВС вел свою работу, шел съезд народных депутатов 2 раза в день. Нам сообщали по рупору. Нам сообщали, какие республики признали Руцкого как президента. Все Верховные Советы признали и поддержали Верховный Совет. Президенты - нет. Я очень удивилась на Назарбаева, теперь у меня к нему другое отношение. Северный флот прислал телеграмму в поддержку и оказание помощи. Сказали, что, если хоть один человек из защитников Белого дома погибнет, найдут из-под земли. Но погибло больше - не помогли. Канадцы прислали контейнер с продуктами, но его не подпустили близко, все продукты доставали и выбрасывали на дорогу. Боря решил взять измором.
Некоторые ночи были очень тревожные, устраивались психические атаки. Мы вставали по тревоге и бежали на улицу. Думали, что увидят безоружных людей - стрелять не будут. А они делали всякие трюки, то вдруг подойдет машина с включенными фарами и идет прямо на нас. 6 БТР стояли наготове, направив на нас дула. То начнется гонка вокруг Белого дома этих машин. Два раза в ночь были тревоги. А погода свирепствовала, жуткий холод, снег и ветер.
В мэрии на многих этажах горел яркий свет. В Белом доме - потемки. Ночью некоторые депутаты выходили к кострам и разговаривали с нами. Я увидела там много умных и образованных людей. Все называли место, где мы находились: "Гулаг Ельцина № 1". Все это время я видела очень чуткое отношение друг к другу. Таню с дочкой несколько раз провожали домой, но она не уходила и даже плакала. Все эти дни там была мать с дочерью. Матери было лет 48, а дочери лет 25. Как они теперь? Живы ли? Мы там не знакомились и не брали друг у друга телефоны, а откладывали на потом. Все давно знали, что Лужков дал последний срок 4-го октября, а Полторанин выступил по телевидению и сказал: готовьтесь, это обязательно произойдет. Мы все равно этому не верили. Думали, что "всенародноизбранный" не пойдет на это. Питались все так же: маленький бутерброд утром и стакан чая и то же вечером. Уходили домой очень немногие. Все оставались там. 30-го числа прилетел Кирсан Илюмжинов - президент Калмыкии. Он выступал по рупору и говорил очень теплые слова в поддержку ВС. Он сказал, что пробовал связаться по телефону с Ельциным, но телефон был отрезан. Позвонил по вертушке, Ельцин к телефону не подошел. Когда он прилетел, то потребовал снять блокаду к 1-му до 00. В противном случае Калмыкия примет крутые меры по отношению к России. 1-го дали свет и воду. Связи не было. С 1-го октября мы стали ходить в столовую на 6-й этаж. Фактически это 8-й. Потому что начинался с 0. И мне было очень трудно ходить туда. Есть давали бесплатно, но очень скромно. Давали утром какую-нибудь кашу, буквально ложку, и кусочек минтая, 1 маленький кусочек хлеба и стакан красивого розового сока. В обед то же самое, только еще плюс маленькую тарелочку супа. Народу приходило очень много. Шли организованно во избежание провокаций. Так продолжалось 3 дня. Днем в 20-м подъезде прямо на полу мертвым сном спали люди, отдежурившие ночью на баррикадах. Приезжала актриса. Фамилию ее я не знаю, так как пришла уже к концу, когда она пела "Прощание славянки". Что теперь с ней, ведь сожрут. 29-го числа началась регистрация всех нас, находящихся на территории, в 2-этажном доме, и дали нам справки. Потом мы каждый день отмечали эти справки. Потом, когда начался погром, я свою справку порвала где-то в лабиринтах подземки, думала, обыщут и начнутся репрессии, о чем теперь жалею.
2 октября над нами пролетел вертолет. Наверно, примерку делали, расстреливать или еще рано. 3-го числа после литургии, часа через 2, вдруг мы слышим со стороны мэрии шум и крик. Мы все побежали навстречу. Оказывается, прорвали 4 ряда. ОМОНовцев и прибежали к нам на выручку, Все кричали "ура". Милиция, которая нас держала за колючей проволокой, перепрыгнула через забор к нам. Часть ОМОНа, а это были очень молодые мальчишки, примкнули к демонстрантам. Женщины говорили, что они плакали от страха.
Притащили зам. Лужкова по фамилии на Ш., дальше не помню, он весь был мокрый, то есть обос....
3-го числа к нашему костру подошла женщина в темно-сером с коричневым каракулевом манто. Это была журналистка из Дании. Сказали, что ходят слухи, что нас будут травить газами., Она сказала - не бойтесь, пока мы здесь, ничего не будет, он с кровавыми руками в Японию не поедет. А вот ведь взял да поехал.
И в конце хочу сказать: "Слава нашей армии-победительнице, слава, слава, слава". Умеет же она бить своих матерей и детей. Быстро разделали Белый дом. Дорвались, наконец, до настоящей работы. Когда я обернулась на Белый дом, вся его красивейшая часть была в дыму.
А еще будь трижды проклят Борис Кровавый, трижды проклята его.жена, дети его пусть будут прокляты, а также и внуки его. Народ не хочет такой реформы. Видела я десятки тысяч возмущенных людей.
А еще миллионы не пришли, думают, что за них там другие все сделают. И еще я хочу сказать, что никаких денег мы не получали от ВС, не было и речи, а если бы такое случилось, то я первая бы плюнула и ушла.
С 4-го числа я болею, простудила бронхи.

Мария Филипповна